Ее словно ласкал любовник.

Элена поборола желание треснуть себя по лбу. Что она творит? У нее свидание этой ночью. С милым, разумным гражданским парнем, который являл собой образец милости, разумности и гражданства.

– Мне не обязательно рисовать картинку. – Она кивнула на его руку. – Вы можете увидеть все своими глазами. Если не начать лечение, инфекция охватит весь организм.

И хотя шикарная одежда сидела на нем так, как мечтал бы любой портной, холодный, серый плащ смерти вряд ли будет ему к лицу.

Он держал руку крепко прижатой к груди.

– Приму твой совет к сведению.

Элена покачала головой, напомнив себе, что не в силах спасти людей от их собственной глупости просто потому, что носит на плечах белый халат, а после имени добавляет ДМ [34] . К тому же, Хэйверс увидит руку во всем ее ужасном великолепии, когда будет осматривать его.

– Отлично, но давайте измеряем давление на другой руке. Вынуждена попросить Вас снять рубашку. Доктор захочет взглянуть, как далеко пошла инфекция.

Губы Ривенджа изогнулись в улыбке, когда он потянулся к первой пуговице.

– Продолжишь в этом духе, и я останусь совсем голый.

Элена быстро отвела взгляд, чертовски жалея, что не находит мужчину отвратительным. Она могла бы использовать инъекцию праведного гнева, чтобы охладить его пыл.

– Знаешь, я не стеснительный, – сказал он своим низким голосом. – Можешь смотреть, если нравится.

– Нет, спасибо.

– Жаль. – А потом добавил порочным тоном. – Я не против, чтобы ты смотрела на меня.

Когда от стола для осмотра донесся шорох шелка по коже, Элена занялась просмотром карты, перепроверяя и без того точные факты.

Так странно. Она не слышала от других медсестер, чтобы он вел себя как повеса. На самом деле, он почти не разговаривал с ее коллегами, отчасти, именно по этой причине они так нервничали рядом с ним. С таким огромным мужчиной молчание означает угрозу. Правда жизни. И это не принимая в расчет татуировки и ирокез.

– Я готов, – сказал он.

Развернувшись, Элена приклеилась взглядом к стене за его головой. Но, периферийное зрение работало прекрасно, за что было сложно не испытывать признательность. Грудь Ривенджа была великолепной, кожа теплого, золотистого оттенка, мускулы четко очерчивались, несмотря на расслабленность во всем теле. На обеих сторонах груди виднелись татуировки в виде красных пятиконечных звезд, и Элена знала, что у него были и другие.

На его животе.

Не то, чтобы она смотрела.

Верно, потому что по факту она таращилась на него.

– Ты осмотришь мою руку? – тихо спросил он.

– Нет, этим займется доктор. – Она ждала, что парень снова ответит «жаль».

– Думаю, с тобой я уже достаточно использовал это слово.

Сейчас ее глаза встретились с его. Чтение мыслей – редкое явление среди вампиров, но почему-то Элена совсем не удивилась тому, что этот мужчина входил в малочисленную, редкую группу.

– Не будьте грубым, – сказала она. – И я не хочу, чтобы такое повторилось снова.

– Прости.

Элена обернула манжету вокруг его бицепса, вставила черные трубки стетоскопа в уши, и принялась измерять давление. Пока с тихим шипением баллон накачивал манжетку воздухом до предела, Элена чувствовала в мужчине опасность, напряженную силу, и ее сердце сбилось с ритма. Этой ночью он был особенно суровым, и Элена задумалась, в чем причина.

Но, это ее не касается, не так ли?

Она отпустила баллон, и манжетка издала длинный, медленный свист облегчения. Элена отступила назад от мужчины. Просто его было… слишком много, повсюду. Особенно сейчас.

– Не бойся меня, – прошептал он.

– Я не боюсь.

– Уверена?

– Безусловно и несомненно, – солгала она.

Глава 6

Она лжет, подумал Рив. И определенно боится его. Кстати, о жалости.

Именно эту медсестру он хотел видеть каждый раз, как приезжал в клинику. Она одна делала эти посещения хоть немного терпимыми. Это была его Элена.

Окей, она ни в коей мере не была «его». Он знал ее имя лишь потому, что оно было синим по белому прописано на бейджике ее халата. Он видел девушку только когда приходил для лечения. И совсем ей не нравился.

Несмотря на это, Рив думал о ней, как о своей, вот и все. Дело в том, что у них было нечто общее, что перечеркивало межвидовые и социальные различия, связывая их, хоть она и отрицала бы это родство.

Элена была одинока, так же как и он.

Ее эмоциональная сетка носила тот же отпечаток, что и у него, Хекс, Трэза и айЭма: ее чувства окружал буфер обособленности, присущий тому, кто был отлучен от собственного племени. Она жила среди других, но по существу – в стороне от всех. Отверженная, изгой.

Он не знал причин, но, как никто другой, понимал, какой была ее жизнь; именно это привлекло его внимание, когда он впервые встретил Элену. Ее глаза, голос и запах сыграли вторую роль. А ум и острый язык скрепили сделку.

– Сто шестьдесят девять на девяносто пять. Высокое. – Она сильным и быстрым движением дернула на себя язычок манжетки, без сомнения жалея, что это была не его кожа. – Думаю, твое тело пытается бороться с заражением в руке.

О да, его тело боролось, но с тем, что он вкалывал себе. Его симпатская сторона противостояла дофамину, а импотенция, приходящая с лекарствами, еще не отметилась на работе.

Результат?

Его член в брюках был тверд, как бейсбольная бита. Что, вопреки сложившемуся мнению, отнюдь не хороший признак… особенно этой ночью. Закончив разговор с Мотрегом, он чувствовал голод, желание … и сходил с ума от внутреннего огня.

Просто Элена была … такой красивой.

Но не той красотой, которой отличались работавшие на него профессионалки: очевидной, чрезмерной, достигнутой инъекциями, имплантатами и тренировками. Элена отличалась красотой естественной: аккуратные черты лица, светлые волосы клубничного оттенка и длинные, стройные ноги. Ее губы были розовыми от природы… а не от суперстойкой, блестящей и липкой помады. Ее глаза цвета карамели светились, потому что в них смешались желтые, красные и золотые тона… а не от нескольких слоев блестящих теней и тонны туши. А ее щеки сейчас покраснели, потому что он забирался ей под кожу.

Рива не беспокоило это, даже вопреки тому, что, по его мнению, у нее выдалась трудная ночь.

 Симпат к вашим услугам, подумал он с усмешкой.

Забавно, большую часть времени ему было плевать на то, кем он являлся. Его жизнь, какой он ее знал, всегда была постоянно меняющимся миражом из лжи и предательств, не более. Но рядом с Эленой? Он хотел быть нормальным.

– Измерим твою температуру, – сказала она, доставая из стола электронный термометр.

– Она выше обычного.

Ее янтарный взгляд встретил его.

– Из-за твоей руки.

– Нет, из-за твоих глаз.

Она моргнула, но потом встряхнулась.

– Сильно сомневаюсь в этом.

– Значит, ты недооцениваешь свою привлекательность.

Когда она покачала головой и надела пластиковый колпачок на серебряную палочку, Рив уловил ее запах.

Его клыки удлинились.

– Открой. – Она подняла термометр, ожидая. – Ну?

Рив посмотрел в ее изумительные, трехцветные глаза и разжал челюсти. Элена наклонилась, деловая, как всегда, только чтобы внезапно застыть. Когда она уставилась на его клыки, ее запах приобрел темные, эротичные нотки.

Триумф опалил его вены, и Рив прорычал:

– Займись мной.

Последовала длинная пауза, в течение которой они были связаны невидимыми нитями жара и томления. Но потом она сжала губы.

– Ни за что на свете, но я измерю твою температуру, потому что должна это сделать.

Она затолкала термометр в его рот, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы градусник не угодил в одну из миндалин.

Но это было нормально. Даже если он не мог получить Элену, он все же возбудил ее. И это – больше, чем он заслуживал.