– Нагнитесь! – крикнула она, нажав кнопку на аэрозоле и чиркнув зажигалкой.

Когда они наклонились, Элена распылила струю пламени на воздушный десант.

Путь мгновенно расчистился, Хекс взобралась на плечи Зи и потянулась циркулярной пилой к цепям. Когда пронзительное жужжание наполнило темницу, Элена продолжила обороняться, выпуская пламя, удерживающее большую часть членистоногих гадов на потолке, в стороне от голов и шей. Так же помогала и пила, посылая искры, отражающие атаки пауков, но, словно в отместку, твари опустились на рукава куртки Элены и ринулись вверх.

Ривендж дернулся. Потом зашевелился.

Он протянул к ней руку, скорпионы попадали с нее, пауки засуетились, пытаясь удержаться. Конечность поднималась медленно, будто ноша, в виде насекомых, делала ее слишком тяжелой для движений.

– Я здесь, – хрипло сказала Элена. – Мы здесь, чтобы забрать тебя…

Оттуда, откуда они зашли, послышался стук. И внезапно свет, испускаемый Вишесом, погас, погружая комнату в кромешную тьму.

Предоставив тем, кто пленил Ривенджа, полный доступ ко всем внутри темницы.

***

Под ужасающей массой, укрывавшей его, слабое сознание Ривенджа всколыхнулось в мгновенье, когда Элена вошла в темницу. По началу, он не поверил своим чувствам. За то долгое время, что он провел в этом аду, она часто снилась ему, его мозг цеплялся за воспоминания, заменяя ими пищу, воду и воздух.

Но это было другим.

Может, об этом разрыве с реальностью он молил? После всего, хотя он горевал о том, что подошло к концу с уходом его матери, только сейчас Рив захотел смерти… ментальной или физической, не важно.

Значит, возможно, ему даровали единственную пощаду за всю его презренную, затраханную жизнь?

Но, сама мысль, что Элена на самом деле пришла сюда, чтобы спасти его, пугала его больше, чем то, где он находился, и все предстоящие пытки.

Хотя… нет. Это была она, и с ней были другие … Он мог слышать их голоса. Потом он уловил проблеск света … учуял мерзкий запах, который напомнил ему о пляже в момент отлива.

Раздался пронзительный шум. Вместе с… серией порывов пламени?

Рив не мог двигаться с самых первых дней, его тело быстро ослабело, но он должен был протянуть руку, попытаться установить контакт, сказать Элене и ее спутникам уходить из этого ужасного места.

Собрав всю свою силу, ему удалось поднять руку.

Свет исчез также быстро, как и возник.

Сменился красным сиянием, означавшим смертельную опасность для его любимой.

От страха за жизнь Элены паника вспыхнула в нем, тело дернулось на привязи и забилось, словно плененное животное.

Он должен очнуться, черт побери. Он должен… черт побери, проснуться!

Глава 70

Никого. Никого, мать вашу.

Притормозив, Лэш заглянул в очередную камеру, выполненную из странного стекла. Пусто. Как и в трех других.

Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и замер. Ни звука. Из запахов лишь комбинация пчелиного воска и сырой земли.

Куда бы ни пошла группа вампиров, здесь их, черт возьми, не было.

Он вернулся по своим следам туда, где коридор разветвлялся в трех направлениях, и посмотрел вниз. Здесь кто-то недавно прошел: цепь голубых капель расходилась в обоих направлениях, из правого коридора в центральный, значит, кто-то шел из одной точки в другую.

Наклонившись, Лэш провел указательным пальцем по мерзкому следу и потер субстанцию большим пальцем. Кровь симпата. Видит Бог, Лэш пролил достаточно крови своей женщины, чтобы определить, что это было за дерьмо.

Поднеся руку к носу, он сделал вдох. Не его женщина. Кто-то другой. И было неясно, откуда и куда он направлялся.

С отсутствием альтернатив, он  выбрал меньший из трех ответвлений коридора, где вспыхнул красный свет.  Поднявшись на ноги, он побежал в этом направлении, используя кровь в качестве ориентира.

Когда коридор свернул, а свет усилился, Лэш понятия не имел, во что он вмешается, и ему было плевать. Его принцесса была в колонии, и кто-то скажет ему, где, черт возьми, найти сучку.

Внезапно возник потайной проход, без косяков и порогов. Из самого дальнего конца сиял красный свет, достаточно яркий, чтобы начало жечь глаза, и Лэш направился к его источнику.

Он наткнулся на конкретное… «что за хрень?!».

У входа в темницу валялся Брат Вишес, а за ним открывалась абсолютно бредовая картина: принцесса стояла в том, во что он одел ее прошлой ночью –  бюстье, высокие чулки и шпильки смотрелись смехотворно за пределами его спальни. Иссиня-черные волосы были взлохмачены, с рук капала голубая кровь. Именно ее дикие, красные глаза являлись его путеводной звездой. Впереди ее внимание привлекло что-то вроде гигантской туши, покрытой тонной насекомых, которые, казалось, выиграли в лотерею.

Черт, эти твари были повсюду.

Вокруг висящего в воздухе тела столпились изуродованный шрамом Брат Зейдист, Хекс – телохранитель-лесбиянка, и какая-то вампирша с зажигалкой в одной руке и аэрозолем – в другой.

Эта команда долго не протянет. Пауки и скорпионы наступали, атакуя трио, ворвавшееся на их территорию, и у Лэша на короткое мгновение перед глазами встала картина трех скелетов, обглоданных до костей.

Это его не касается.

Он хотел свою женщину.

У которой, очевидно, были иные планы. Принцесса подняла окровавленную руку, и живой настил на полу отступил, как паводковые воды, впитавшиеся в иссохшую почву. Показался Ривендж, его огромное, обнаженное тело висело на крюках, пронзавших плечи. Казалось чудом, что его кожа не была обезображена миллионами укусов, будто ковер из чудовищ с восьмью ногами и двумя клешнями защищал то, что хранилось под ним.

– Он мой, – выкрикнула принцесса, ни к кому не обращаясь. – И никто кроме меня не получит его!

Лэш скривил губы, его клыки мгновенно удлинились. Она не говорила этого только что. Уж лучше ей не говорить этого.

Это была его женщина.

Однако, один взгляд на ее лицо, и Лэш узрел правду. Эта больная сосредоточенность, с которой она смотрела на Ривенджа, никогда не проявлялась по отношению к Лэшу, независимо от того, сколь яростным был их секс…. Нет, эта искренняя одержимость никогда не была направлена на него. С ним она просто тянула время, ожидая возможности освободиться… не потому, что  не хотела быть в неволе, а потому, что хотела вернуться к Ривенджу.

– Ты гребаная шлюха, – выплюнул он.

Принцесса обернулась, ее волосы взмыли в воздухе.

– Как смеешь ты обращаться ко мне таким…

В каменной темнице прогремели выстрелы – один, два, три, четыре – громкие, будто доски упавшие на жесткий пол. Принцесса шокировано замерла, когда пули вошли в ее грудь,  разрывая сердце и легкие, голубая кровь выплеснулась из выходных отверстий, заливая стену позади нее.

– Нет! – закричал Лэш, кинувшись вперед. Он поймал свою любимую, когда она начала оседать на пол, бережно удерживая ее. – Нет!

Он посмотрел через комнату. Хекс опустила пистолет, легкая улыбка мелькнула на ее губах, будто она только что насладилась славной трапезой.

Принцесса схватила лацканы подпаленного пальто Лэша, резко дернула ткань, отчего его глаза обратились к ее лицу.

Она смотрела не на него. Она не сводила глаз с Ривенджа… потянулась к нему.

– Моя любовь… – Последние слова принцессы пронеслись по комнате.

Зарычав, Лэш бросил ее тело в ближайшую стену, надеясь, что удар добьет Принцессу. Ему нужно было знать, что именно он нанес ей последний удар.

– Ты… – он указал на Хекс – должна мне дважды…

Поначалу речитатив был тихим, лишь эхо проносящееся по коридору, но он становился все громче и настойчивее, громче… и сильнее, пока Лэш не начал разбирать каждое слово, произнесенное, несомненно, сотнями ртов. Он ничего не понимал, язык был неизвестен ему, но хрень, без сомнений, означала дань уважения.