Бэлла присела на матрас и осторожно погладила колено матери. Тишина в комнате стала мягкой, как пух, – их всех словно окутал кокон спокойствия, и напряженность ослабла.

В этом был лишь один положительный момент: легкая смерть, которая пришла в правильное время, была таким же благословением, как долгая и легкая жизнь.

Последнего у их матери не было. Но Рив собирался сдержать свое обещание и проследить за тем, что мир в этой комнате останется и после того, как она покинет их.

Бэлла прижала к себе дочь и прошептала:

– Соня, проснись и пообщайся с бабушкой.

Когда Мэдалина мягко погладила щечку Наллы, та проснулась и заворковала. Желтые, яркие как бриллианты глазки сосредоточились на старом, красивом лице, девочка улыбнулась и потянулась к ней. Когда малышка обхватила своей пухлой ручкой палец бабушки, Мэдалина подняла взгляд и посмотрела на Рива поверх головки будущего поколения их семьи. Ее взгляд был умоляющим.

И он дал ей именно то, что было нужно. Положив на сердце сжатую в кулак руку, он чуть заметно поклонился, давая обет еще раз.

Его мать моргнула, на ее ресницах задрожали слезы, и он ощутил, как его накрыла волна ее благодарности. И хотя он не мог чувствовать ее тепло, Рив ощутил, как его соболиная шуба распахнулась, а температура тела поднялась.

Он также знал, что сделает все, чтобы сдержать свое обещание. Хорошая смерть не просто быстрый и безболезненный уход из жизни. Хорошая смерть означает, что ты покидаешь этот мир в покое, уходишь в Забвение умиротвореным, зная, что о твоих близких хорошо позаботятся, что они в полной безопасности, и что, хотя им придется пройти через скорбь, ты уверен, что после тебя не осталось никаких недомолвок или недоделанных дел.

Или в том, что ничего ненужного не будет сказано, как это было в данном случае.

Это самый великий дар, который он мог приподнести своей матери, что вырастила его так, как он не заслуживал. Только так он мог отплатить ей за жестокие обстоятельства своего рождения.

Мэдалина улыбнулась и испустила долгий, благодарный вдох.

Все было так, как должно было быть.

Глава 35

Джон Мэтью проснулся, целясь из своего H&K в открывающуюся дверь пустой комнаты Хекс. Частота его сердечных сокращений была спокойной,  так же как уверенна была его рука, а когда зажегся свет, он даже не моргнул. Если ему не понравится тот, кто возникнет перед ним, открыв замок и потянув ручку, он пустит ему пулю прямо в грудь.

– Полегче, – сказала Хекс, заходя внутрь и запирая их вместе в одном помещении. – Это всего лишь я.

Он поставил оружие на предохранитель и опустил дуло.

– Впечатляет, – пробормотала она, и прислонилась к косяку. – Ты просыпаешься, как боец.

Хекс стояла напротив, ее мощное тело расслабилось, она была самой красивой женщиной из всех, что он когда-либо видел. Это означало, что если она не захочет того, что и он, ему придется уйти. Фантазии – это хорошо, но ее реальная плоть намного лучше, и он не думал, что сможет держаться от нее подальше.

Джон ждал. И ждал. Никто из них не двинулся с места.

Отлично. Пора уходить, пока он не выставил себя полным идиотом.

Он начал спускать ноги с кровати, но она покачала головой.

– Нет, оставайся там, где находишься.

Хорошооооо. Но это значило, что ему потребуется прикрытие.

Он потянулся за курткой и разложил ее на  бедрах, потому что наготове у него сейчас был не только пистолет. Он щеголял каменно-твердым стояком – привычное дело по утрам, и обычная проблема, когда он находился рядом с ней.

– Я сейчас приду, – сказала она, снимая черную куртку и направляясь в ванную.

Дверь за ней закрылась, а его челюсть отпала.

Неужели это... оно?

Он пригладил волосы, заправил рубашку и дернул бедрами, пытаясь поправить эрекцию, которая была сейчас не просто твердая, словно камень, она вся пульсировала. Глядя на свою напряженную длину, так сильно обтянутую джинсами A&F, Джон размышлял о том, что то, что она осталась, не обязательно означает, что у нее планы на него и его тело.

Хекс вернулась чуть позже и остановилась возле выключателя.

– Имеешь что-нибудь против темноты?

Он медленно покачал головой.

Комната погрузилась во тьму, и он слышал, как Хекс двигалась в сторону кровати.

Сердце колотилось, член горел, как в огне, Джон быстро откатился в сторону, освобождая ей место. Когда она легла, он почувствовал, как прогнулся матрас, как мягко скользнули по подушке ее волосы, а ее запах заполнил его ноздри.

Он не мог дышать.

Даже когда она расслаблено вздохнула.

– Ты же не боишься меня? – спросила она мягко.

Он отрицательно покачал головой, хотя знал, что она вряд ли могла это видеть.

– У тебя стоит.

О, Господи, подумал он. Да, так и есть.

Его накрыла мгновенная паника. Она, как шакал, выпрыгнула из кустов и зарычала. Черт его подери, он с трудом мог решить, что было хуже: то, что Хекс может потянуться к нему, а его эрекция пропадет – как это произошло с Избранной Лейлой в ночь его перехода. Или то, что Хекс не потянется к нему вообще.

Она сама подбросила монетку, повернувшись к нему и положив руку ему на грудь.

– Успокойся, – сказала она, когда он дернулся.

После того как он застыл, ее рука опустилась на живот, а когда она схватила его член через джинсы, он выгнулся на постели, открыв рот в молчаливом стоне.

Не было никаких прелюдий, но они ему и не требовались. Хекс расстегнула молнию, освободила его возбужденный член, а затем он услышал, как ее кожаная одежда упала на пол.

Она взобралась на него, положив ладони ему на грудь, вжимая Джона в матрас. Когда его тела коснулось что-то теплое, мягкое и влажное, он перестал беспокоиться о том, что эрекция пропадет. Его плоть жаждала проникнуть внутрь нее, прошлое уже никак не влияло на его инстинкты.

Хекс приподнялась на коленях, взяла в руку его член и направила в себя. Когда она села, Джон почувствовал восхитительное, плотное давление, окружившее его член со всех сторон, оргазм, словно электрический разряд, заставил его бедра толкнуться вверх. Не думая о том, правильно ли поступает, он схватил ее за бедра…

И замер, почувствовав под рукой металл. Но назад дороги не было. Он мог лишь сжимать руки, и содрагаться снова и снова, окончательно теряя свою девственность.

Это была самая удивительная вещь из всех, что он когда-либо чувствовал. С момента перехода он занимался самоудовлетворением тысячи раз. Происходящее сейчас ни шло с этим ни в какое сравнение. Хекс была неописуема.

И это было еще до того, как она начала двигаться.

Когда он первый раз разразился фантастическим оргазмом, она дала ему минуту, чтобы перевести дыхание, а затем начала двигать сначала бедрами вверх, а потом назад. Джон ахнул. Ее внутренние мышцы то обхватывали, то отпускали его член, и от этого переменного давления его яйца стали твердыми, и он был готов кончить еще раз.

Теперь он целиком и полностью понимал озабоченность Куина. Это было невероятно, особенно, когда Джон позволил своему телу следовать за ее, и теперь они двигались вместе. Ритм все нарастал, становясь практически реактивным, Джон точно знал, что происходит, и где находится частичка каждого из них: ладони Хекс на его груди, вес ее тела на нем, трение члена в ней, его дыхание, вырывающееся из горла.

Его тело застыло с головы до пят, когда его накрыл очередной оргазм, с губ сорвалось ее имя, прямо как в его фантазиях о ней – только сейчас ощущения были острее.

А потом все закончилось.

Хекс слезла с него, и его член упал на живот. По сравнению с горячим коконом ее тела, мягкий хлопок его рубашки казался наждачной бумагой, а температура воздуха была замораживающей. Кровать прогнулась, когда она легла рядом с ним, и он повернулся к ней в темноте. Он тяжело дышал, и ему очень хотелось поцеловать ее, прежде чем они сделают это снова.