Она нахмурилась:

– На мне его нет. То есть, кроме мыла и шампуня.

– Ну, тогда, мне нравятся они. И я рад, что ты осталась.

– Ты это планировал?

Их взгляды встретились. Проклятье, она идеальна. Сияющая, как когда-то мерцали эти свечи.

– Ты проделала весь этот путь ради кофе? Да, полагаю, я рассчитывал на свидание.

– Я думала, ты согласился со мной.

Черт, эта напряженность в голосе вызывала желание прижать ее к своей обнаженной груди.

– Согласился с тобой? – спросил он. – Черт, я скажу «да» всему, если это сделает тебя счастливой. Но о чем именно ты говоришь?

– Ты сказал… что я не должна с кем-то встречаться.

Ах да, точно.

– Не должна.

– Я не понимаю.

Будь он проклят, но Рив ждал этого. Он поставил онемевший локоть на стол и наклонился к ней. Когда он сократил расстояние, ее глаза распахнулись, но она не отпрянула.

Он сделал паузу, давая ей шанс остановить его. Почему? Он понятия не имел. Симпат в нем соглашался на паузы только для анализа или чтобы лучше воспользоваться слабостями. Но из-за Элены он хотел быть порядочным.

Элена не сказала ему притормозить, однако:

– Я не… понимаю, – прошептала она.

– Ничего сложного. Не думаю, что тебе следует с кем-то встречаться. – Рив пододвинулся еще ближе, так, что смог рассмотреть золотистые крапинки в ее глазах. – Но этот «кто-то» – не я.

Глава 29

 Этот «кто-то» –не я.

Глядя в аметистовые глаза Рива, Элена в этом не сомневалась. В этот тихий момент, со связывающими их взрывными сексуальными флюидами и темным ароматом в воздухе, Ривендж был для нее не просто кем-то, он был всем.

– Ты позволишь мне тебя поцеловать, – произнес он.

Это было утверждением, но Элена все равно кивнула, и он сократил расстояние между ними.

Его губы были нежными, а поцелуй – еще нежнее. И он отстранился слишком быстро, по ее мнению. Слишком быстро.

– Если ты хочешь большего, – сказал он низким, хриплым голосом, – я с радостью дам это тебе.

Элена посмотрела на его губы и подумала о Стефане, обо всех решениях, которые он уже не сможет принять. Быть с Ривенджем – вот чего она хотела. Желание не имело логики, но в настоящий момент это было неважно.

– Да. Я хочу большего. – И только тогда до нее дошло. Он не мог ничего чувствовать, так ведь? Так что же произойдет, если они зайдут еще дальше?

И как поднять эту тему, не заставив его чувствовать себя неполноценным? Что насчет той другой женщины? Ясно, что он не спит с ней, но там происходит что-то серьезное.

Его аметистовые глаза опустились к ее губам:

– Хочешь знать, что я получу от этого?

Боже, его голос – воплощение секса.

– Да, – выдохнула она.

– Всегда хотел увидеть тебя такой.

– Какой?

Он провел пальцем по ее щеке:

– Ты покраснела. – Он опустился к ее губам. – Рот приоткрыт, потому что ты думаешь о том, что я снова тебя поцелую. – Он продолжил нежно ласкать ее, опускаясь к ее горлу. – Твое сердце колотится. Я вижу это по  вене, вот здесь. – Он остановился у ее груди,  его собственный рот приоткрылся, а клыки удлинились. – Если я продолжу, то, думаю,  обнаружу, что твои соски затвердели, и, спорим, есть и другие признаки того, что ты готова для меня. – Он наклонился к ее уху и прошептал: – Ты готова для меня, Элена?

Матерь. Божья.

Грудная клетка сдавила легкие, сладкое, головокружительное ощущение удушья сделало внезапный наплыв чувств меж бедер еще более ошеломляющим.

– Элена, ответь мне. – Ривендж прижался к ее шее, пройдясь клыком по вене.

Когда ее голова откинулась назад, она вцепилась в рукав его изящного костюма, сминая ткань. Прошло столько времени… целая вечность… с тех пор, как ее кто-то обнимал. С тех пор, как она общалась с кем-то кроме сиделки. С тех пор, как она чувствовала, что ее грудь и бедра были чем-то иным, нежели частями тела, которые нужно прикрывать, прежде чем выйти на улицу. И теперь этот прекрасный Не-просто-кто-то хотел быть с ней лишь для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Элене пришлось быстро заморгать, ей казалось, будто он только что преподнес ей подарок, и она задумалась, насколько далеко зайдет то, что они собирались начать. До того, как ее семья попала в немилость Глимеры и была изгнана из нее, Элена была обещана мужчине, а он – ей. Была назначена свадебная церемония, которая сорвалась, когда ее семья лишилась богатства.

Когда они были вместе, она легла с мужчиной, несмотря на то, что, будучи порядочной женщиной Глимеры, ей не следовало делать этого до официального союза. Жизнь казалась слишком короткой, чтобы ждать.

Теперь она знала, что жизнь еще короче.

– У тебя здесь есть кровать, – сказала она.

– И я бы убил, чтобы уложить тебя туда.

Это она встала и протянула ему руку:

– Пойдем.

***

Лишь то, что все это было ради Элены, делало происходящее приемлемым. Отсутствие чувствительности полностью исключило Рива из уравнения, освобождая их обоих от скверных осложнений, которые несло его участие.

Боже, какое же это счастье. Принцессе он должен был отдавать свое тело. Но Элене он по собственному выбору решил дать…

Что ж, проклятье, он не знал, что именно, но это гораздо больше, чем просто его член. И стоило это гораздо большего.

Не желая опираться на Элену ради равновесия, Ривендж схватил свою трость и  повел ее в спальню с кроватью, размером с бассейн, черным атласным одеялом и прекрасным видом из окна.

Он закрыл дверь силой мысли, несмотря на то, что в пентхаусе больше никого не было, и в первую очередь повернул Элену к себе лицом и распустил ее собранные волосы. Светло рыжие волны рассыпались чуть ниже плеч, и хотя Рив не мог чувствовать шелковистые пряди, он вдыхал аромат легкого натурального букета ее шампуня.

Она была чистой и свежей, как река, в которой он мог себя омыть.

Рив остановился, его пронзил незнакомый укол совести. Если бы она знала, кто он, если бы знала, чем зарабатывает, знала, что он делал со своим телом, то не выбрала бы его. В этом он был уверен.

– Не останавливайся, – сказала она, поднимая голову. – Пожалуйста…

Усилием воли он разделил себя на отсеки, убрав из спальни все дурное: порочную жизнь, которую вел, опасную реальность, с которой сталкивался, блокируя, запирая их как можно дальше.

Чтобы здесь находились лишь одни вдвоем.

– Я не остановлюсь, пока ты не захочешь этого, – ответил он. И если она захочет, он подчинится, не задавая никаких вопросов. Последнее, что ему нужно, это заставить ее относиться к сексу так же, как он.

Рив наклонился, прижался к ней и осторожно поцеловал. Он ничего не чувствовал, не хотел давить на нее, и ему казалось, она прижмется ближе, если захочет большего…

Что Элена и сделала, обернув вокруг него руки и вжимаясь своими бедрами в его.

И… проклятье, он почувствовал что-то. Откуда ни возьмись, искра чувствительности прорвалась сквозь его онемение, излучающая волна неясного, но все же отчетливого тепла, которое он смог ощутить. На долю секунды он отстранился, страх зародился в нем… но зрение оставалось трехмерным, и единственное красное, что он видел, это свечение цифровых часов на тумбочке.

– Все нормально? – спросила она.

Он подождал еще парочку ударов сердца:

– Да… да, определенно нормально. – Он очертил ее лицо взглядом. – Позволишь мне раздеть тебя?

О, Боже, он, правда, только что это сказал?

– Да.

– О… благодарю…

Рив медленно расстегнул ее униформу, и с каждым дюймом представавшей перед ним плоти, акт становился не столько раздеванием, сколько открытием. Его руки были бережны, когда он спускал верх ее одежды с плеч, вниз, по бедрам и на пол. Когда Элена предстала перед ним в белом бюстгальтере и белых колготках, с чуть видневшимися из-под пояса белыми трусиками, Ривендж почувствовал, будто его удостоили чести.